Приглашаем посетить сайт
ИМПРОВИЗАЦИЯ
Обычно композитор, сочиняя какое-нибудь произведение, предварительно обдумывает его, делает наброски, а потом уже записывает сочинение на нотной бумаге, тщательно отделывая каждую деталь. Но бывает и так: музыкант садится за рояль, берет несколько несвязных аккордов, а затем, словно размышляя, начинает играть. Звучат пассажи, возникают и исчезают мелодии, вновь сменяясь разливами пассажей... Спросите этого музыканта, что он играл, и он ответит: да так, ничего, просто импровизировал. Латинское слово improvisus означает -- непредвиденный. Импровизировать -- значит играть, одновременно сочиняя, или, вернее, сочинять без предварительной подготовки, тут же исполняя сочиненное. Бывают импровизаторы не только музыканты, но и поэты. Об одном из поэтов-импровизаторов рассказывает Пушкин в оставшейся незаконченной повести «Египетские ночи». В старину искусство музыкальной импровизации было развито очень широко. Каждый музыкант, выступая в концерте, должен был импровизировать по заказу публики произведение в определенной форме -- вариаций, фуги, сонаты, на тему, предложенную кем-нибудь из присутствовавших. Рассказывают такой случай. В XVII и XVIII веках было принято устраивать состязания между исполнителями. И вот, осенью 1717 года в Дрезден приехал весьма модный французский органист, клавесинист и композитор Луи Маршан. Туда же вызвали Иоганна Себастьяна Баха, в то время еще мало кому известного немецкого музыканта. За день до назначенного состязания Бах явился в королевский дворец послушать своего конкурента. Маршан играл блестяще. Ему много аплодировали, а потом предложили и немецкому музыканту «попробовать инструмент». Бах тут же повторил песенку, на тему которой импровизировал Маршан, и варьировал ее с огромным искусством, совершенно затмив соперника. Потом Бах написал на листочке бумаги мелодию и передал ее Маршану. Это была тема, на которую французский музыкант должен был назавтра импровизировать. Бах, в свою очередь, попросил у Маршана тему для своей импровизации. На следующий день придворное общество долго ожидало прибытия во дворец знаменитого француза, но он так и не явился. Оказалось, что он бежал, не решившись соперничать с гениальным импровизатором. А вот отрывок программы одного из концертов маленького Моцарта (вы, наверное, знаете, что Моцарт с самого раннего возраста проявил себя как гениальный музыкант. В шесть -- семь лет он уже выступал с концертами в разных странах): «6. Ария, которую господин Амадео (так звали Моцарта в Италии) тут же сочинит на предложенные ему стихи и затем исполнит, аккомпанируя себе на клавикорде. 7. Соната на тему, которую предложит по своему выбору первый скрипач оркестра, сочинит и исполнит господин Амадео... 10. Фуга на тему, предложенную экспромтом...» В одном итальянском городе слушатели, которые не могли поверить, что ребенок способен так вдохновенно импровизировать, потребовали, чтобы он снял с пальца кольцо. Они решили, что кольцо волшебное и управляет руками мальчика. Конечно, сняв кольцо, Моцарт продолжал играть так же хорошо. Великолепным импровизатором был и Бетховен, и многие другие композиторы прошлого. О гениальном скрипаче и композиторе Никколо Паганини, например, рассказывали, что лучшие его произведения -- не те, что записаны, изданы и известны всем, а те, что он импровизировал по настроению и никогда больше не повторял. В наше время искусство импровизации почти совсем забыто. Лишь крайне редко встречаются музыканты, способные сочинять «на глазах у публики». Произошло это прежде всего потому, что в музыке, как и во всех областях нашей жизни, господствует «узкая специализация»: композиторы теперь не являются одновременно концертирующими музыкантами-исполнителями, а профессиональные инструменталисты-концертанты, как правило, не обладают выдающимися композиторскими данными. Старые традиции импровизирования сохранились разве лишь у некоторых органистов. Так, в начале 60-х годов в нашу страну на гастроли приезжал Томанер-хор -- хор лейпцигской церкви святого Фомы, в которой когда-то давно многие годы работал И. С. Бах. Руководитель хора Гюнтер Рамин импровизировал на клавесине прелюдию и фугу, темы для которых ему предложили советские музыканты, присутствовавшие на концерте.